Начнем с того, что получить помещение в здании городского совета — за гранью не только реальности, но и фантастики. Однако ИКЦ «Своих не бросаем» занимает кабинет в торце первого этажа. Это помещение он, правда, делит с редакцией «Керченского рабочего», а столовую по необходимости используют как склад.
Василий Головко просит не называть его главой ИКЦ — он просто «координатор». И не обращаться к нему на «вы». И не включать диктофон…
— Кому и как пришла идея создать ИКЦ?
— Инициатива пошла в 2014 году из республик Донбасса. Там и по сей день работает ИКЦ «Сила в правде». Себя они зовут кибер-ополчением. Казалось бы, инициатива не новая, но при наборе кадров, мы — на тот момент я был в их составе — столкнулись с иронией судьбы.
— В чем же она?
— Да в том, что становой хребет «Силы в правде» — это больные ДЦП, аутисты, инвалиды-колясочники и другие люди, которых называют «неполноценными». В мирное время они ютились на обочине общества — их единственным окном в жизнь подчас был компьютер с Интернетом. Но в работе с компьютером они достигли таких высот, что диву даешься. И вдруг в одночасье они стали элитным воинством на фронте не только невидимом, но и неочевидном для многих — в общественном информационном пространстве.
— Даже так? И как ведется эта борьба?
— Направления самые разные. Деанонимизировать «украинствующего» субъекта. «Положить» украинский интернет-ресурс. «Ломануть» трансляцию на украинском ТВ. «Заблочить» «украинствующее» сообщество в соцсетях… Работы много. Но судьба распорядилась, чтобы я отпочковался от них, вернулся в Керчь и занялся благотворительностью.
Всесторонняя помощь.
— Какой юридический статус ИКЦ?
— Некоммерческая организация — благотворительный фонд «Информационно-Координационный Центр “Своих не бросаем”». Уставная деятельность — гуманитарная помощь войскам России в зоне боевых действий.
— С чего все начиналось?
— С начала СВО. Цепочки снабжения в армии еще не были отлажены, тут и там возникали проблемы со снабжением. Ко мне обратился знакомый, служивший «на передке» под Херсоном, — просил достать для его взвода теплое обмундирование. Я кинул клич по соцсетям. И человек, пожелавший остаться неизвестным, подарил 30 комплектов дорогих теплых камуфляжей. Но пока их везли ко мне, взвод знакомого почти полностью пал в боях, а немногие выжившие надолго попали в госпиталь. Отзвонился я человеку — он сказал, чтобы эти камуфляжи я кому-то другому отдал. Пошел я в наш военкомат, а они меня отправили в горсовет — оформить помощь через мэра. Меня гоняли по кабинетам, пока я не попал к заместителю мэра — Шевченко Олегу Олеговичу. Он меня выслушал и говорит: «Раз ты смог такое, сможешь еще больше». Согласовал с мэром — Брусаковым Святославом Анатольевичем — и нам выделили площади в здании горсовета. А до того приходилось ютиться по случайным углам и квартиру Андрюхи (Андрея Андрейчука, одного из сооснователей — прим. авт.) использовать как склад.
— Сколько у вас сотрудников? Какие обязанности они выполняют?
— Постоянных — четверо. Физиков Андрей, Абдуллаев Эдем, Андрейчук Андрей и я. Иногда приходят помогать ребята из других организаций. Но, в принципе, и сами справляемся. А обязанности одни на всех — прием товара, ведение учета, погрузка/разгрузка. Подменяем друг друга, помогаем…
— Ты сказал об учете — как вы его ведете? Как отчитываетесь и перед кем?
— Каждый человек, принесший «гуманитарку», оставляет записку со своими ФИО и описью того, что он принес. А мы заносим эти данные в «Excel». А перед меценатами (в благотворительных организациях Керчи сложился обычай называть жертвователей меценатами — прим. авт.) отчитываемся, снимая ролики — пока этого хватает. И ребята, которые помощь получают, тоже снимают. Возможно, будем издавать пресс-релизы — если будет необходимость, конечно же.
— Как проводите сбор гумпомощи?
— Несколькими путями. Чаще всего предприятия и организации проводят своими силами и на своей базе сбор. Особенно активно нам помогают четыре школы — 1-я гимназия, 2-я имени Желябова, 9-я имени Героя Советского Союза С. А. Борзенко (в лице директора Ризвановой Г. Р.) и 10-я имени Героя Советского Союза И. Е. Петрова. Учителя размещают в родительских чатах объявления, и родители приносят что могут. Коллективы школ собирают это и передают нам. Или представители бизнеса говорят: дайте список, и мы все купим. Например, дорогие вещи, вроде приборов ночного видения. Бывает, другие фонды передают нам вещи, с которыми они не работают. Например, в фонды, помогающие «гражданским», приносят камуфляжи, снаряжение… Им оно только мешает, вот они нам и передают. Наконец, люди приходят и приносят одежду, продукты, лекарства… К примеру, женщины из пгт Багерово поставляют «сухие борщи» собственного изготовления.
Необходимость помогать.
— Как вы поддерживаете связь с войсками? И с какими именно?
— Любое подразделение на передовой может с нами связаться и передать список нужных им вещей. Мы, конечно же, проведем проверку по своим каналам — механизм уже отработан. И поможем.
— Проводите ли вы встречи с общественностью города?
— Нет. Во-первых, процедура регистрации юрлица пока не закончена. Во-вторых, пока не было необходимости.
— Кто вас финансирует?
— Никто. Пойми, нам финансирование, как таковое, — дело не первой необходимости. Мы здесь энтузиасты, и зарплаты у нас нет. Нам товары собрали, мы их распределили, расфасовали, описали, промаркировали и «на передок» повезли. Естественно, горсовет дает нам сопроводительные документы и транспорт.
— Что ты считаешь главным направлением деятельности?
— «Гуманитарка». Информационное противостояние — для него есть и другие люди, и другая организация.
— А с правоохранительными органами работаете?
— У нас есть кураторы в основных ведомствах. Не могу назвать их — они не хотели бы увидеть свои имена в газете.
— Ты говорил, что возите «гуманитарку» на передовую — не в окопы же вы ее доставляете? И кстати, возите сами?
— Конечно, не в окопы. Кто же нас — гражданских — туда пустит? Военные организовывают пункты приема гумпомощи — мы сдаем на них груз по описи. И да, сами возим.
— И все-таки, чем ты себе объясняешь необходимость помогать войскам на передовой?
— Много чем. Минобоpоны войска обеспечивает — в этом сомнений нет. Но часто поставки невозможно оперативно осуществить. Снабжение-то придет, но многие вещи нужны здесь и сейчас. Почему бы не помочь? А у многих людей родные и близкие на передовой. Посылки-письма отправлять можно, только до адресата они доходят с опозданием — войска могут менять места дислокации. Когда посылка все же дойдет до подразделения, бойцу в окоп никто ее не понесет, а сам боец не может оставить позицию. А мы, по сути, убираем лишнее звено между бойцом и его родными. Мы ведь и письма на фронт возим — видел бы ты лица ребят, которые их читают! Это очень укрепляет боевой дух. Или помочь бойцам облегчить службу. К примеру, подразделению по штату не положены те же приборы ночного видения или прицелы. Согласись, один «ночник» — это потенциально десятки спасенных жизней. Десятки спасенных русских пацанов! А мы, по счастью, куда больше «ночников» парням привезли! Да, дорогая штука, но есть люди, которые их предоставляют. Наконец, людям в тылу тоже помогать нужно. У многих есть огромный запрос на высшее проявление гражданского общества — помогать другим от чистого сердца. Но они не организованы. Этих людей нужно мягко направлять, чтобы не убить их инициативу, и попутно защищать от разных мутных субъектов…
— С этого места подробнее!
— История старая — криминал под маской благородства. Только у нас в городе было с десяток случаев, когда люди собирают продукты, якобы для СВО, а потом продают их с рук на рынке. Или пожертвованные деньги начинают людям к рукам прилипать. Или действуют, не отчитываясь перед меценатами… А некоторые торговые сети практикуют полнейшее скотство! Организуют пункты сбора помощи в своих магазинах — купил ты чего-то у них же, положил в заветную тележку и, с чувством выполненного долга, ушел. А после закрытия персонал эту «гуманитарку» растаскивает.
— Что ж вы об этом кураторов не информируете?
— Во-первых, такие эпизоды не систематичны и зависят от многих нюансов — от моральных качеств смены до содержимого конкретной корзины. А за всеми магазинами филеров не поставить. Во-вторых, есть десятки законных способов ухода от ответственности. Самый простой: персонал скажет, что они перебирали товары в корзинах, чтобы убрать некондиционные. И, как только им придет поставка, они заменят «некондицию» на качественные вещи.
— Какие успехи в вашей работе?
— Главный успех — то, что мы вообще работаем. Помещение в горсовете — тоже успех. Общество наше объединяем — и это хорошо.
— А проблемы у вас есть?
— Главная проблема в том, что мало людей о нас знает. Это неприятно, но временно — будем работать, и слава разойдется. Да и СМИ о нас мало говорят. ИКЦ поддерживают Радио Пляж (Феодосия), Радио Море (Симферополь), телеканал «Крым-24» и газета «Керченский рабочий». А вот Керчь-FM о нас молчит…
— Что бы ты сам хотел улучшить в своей работе или в работе своего фонда?
— Хотелось бы зарплату для парней выбить. Но это дело решаемое, пусть и не за один день.
— Закончится СВО, чем будешь заниматься?
— Благотворительностью, конечно! Ты ведь не думаешь, что с победой закончатся люди, которым нужна помощь?
— Что бы ты хотел сказать читателям «МК в Крыму»?
— Меч победы всегда куется в тылу. И чем лучше мы организуемся, тем лучший меч выкуем для наших парней «за ленточкой».
